Нижерасположенные словеса принадлежат хорошим людям...

[Александр Петров]

Нижерасположенные словеса принадлежат хорошим людям и признанным в профессьональном сообществе фотографам Валерию Нистратову (Москва), Валерию Титиевскому (Новосибирск), Вадиму Мармеру (Вермонт), Олегу Климову (Москва). Авторские орфографья и стилистика везде сохранены.

...для них фотография начинается с рекламных брошюрок туристических компаний и заканчивается каталогами нижнего белья...

вы не знаете фотографию, вы, наверняка, даже не сможете назвать и пары имен в фотографии. ваши фотки не отличить от фоток каждого второго. единственное, что вас отличает, это активность и сплоченность. поэтому вы плодитесь как кролики и проноситесь по сайту как саранча с криками о зависти к таланту и успехам в искусстве. все это продолжается несколько месяцев, потом ваша группа начинает разваливаться. одним просто надоедает, другие обижаются на недостаточно быстрое продвижение в искусстве. к тому же, конкуренты поджимают - техника-то становится все доступнее и доступнее. подваливают новые таланты, закупившиеся пару дней назад цифровиками. единицы, правда, таки осваивают производство более-менее качественных китчевых картинок и остаются здесь гурами на всегда, чтобы вдохновлять новые поколения.

Напечатать такую фотографию размером 18 на 24 инча в местной лаборатории стоит 56 долларов. Плюс около 100 за рамку с паспарту. И Светописцу надо "на шти с мясом"... Вы бы заплатили за данное произведение около четырёхсот долларов, чтоб повесить себе на стенку? Сто пятьдесят шесть, как возмещение затраченных ресурсов?

...есть фотограф, который сидит на теме не один месяц. Можно сказать жил там. Или живет. И есть мажоры с компами и цифровиками, в чатах и на форумах, в фотошопах и в пидиэфах. Смотрители и ценители он-лайновой фотографии. Неужели вы думаете, что фотограф снимает для вас? Чтобы вы могли сказать "спасибо", "прикольно" или "отстой"? чтобы вы могли здесь глумиться и давать идиотские советы на своем идиотском сленге? Но с другой стороны это открытый форум и каждый вправе писать то, что думает. Наверное. Но при этом не надо забывать очень важную вещь, что за этими фотографиями стоит не просто автор, а часть его жизни. Эти фотографии часть жизни автора. Это очевидно заметно. И та легкость созерцания, с какой вы обсуждаете везде ваш гребаный мажор, выглядит позорно и оскорбительно не только к фотографии, но и непосредственно к автору...

Фотограф всегда снимает для себя в первую очередь. Он показывает фотографии вам для самоуверенности или аплодисментов. Для оценки фотографий - их показывают в других местах. Под "мажорами" (это имеет более широкий смысл, нежели вы здесь трактуете) я имел ввиду отряд с "мыльницами" возомнивших себя фотографами и критиками по типу рекламы: "Даже ренгенолог может стать модным фотографом". Я имел ввиду людей, готовых день и ночь обсуждать какая камера лучше и на какой диафрагме больше глубина резкости во время съемки задницы любимой подружки. Я имел ввиду, что право быть фотографом приходит не после покупки фотоаппарата, точно также как не приходит право на нормальную критику, если вы даже просмотрели все выставки на этом ресурсе.
Я не упрекаю здесь конкретных личностей форума. Боже упаси. В конце концов это ваше право - писать форум. Просто почитайте его целиком за несколько лет, всю критику. В ней нет разнообразия и мыслей. Все одинаково. Попытки критиковать фотографов сводятся к обсуждению личностей или технической шизофрении. Фотография, как таковая, обсуждается под номером 10 или 25, понравилась или нет. Все. И вы думаете фотографу интересно знать понравилась ли его фотография под номером 25 Васе Пупкину, который вчера купил себе "Фуджику", а сегодня загрузил на нон-стоп пару сотен фотографий? Проблема в том, что легкость доступа в интернете совсем не означает легкость суждения о качестве профессионализма и фотографии как таковой. Вы даже не приходите на выставку, выставка приходит к вам в дом или офис, как пицца с курьером. Вы можете критиковать качество пиццы потому, что это касается вашего желудка, но не надо критиковать то, что не касается ваших мыслей.

...в сетях типа барнз-энд-ноблз, все больше торгуют всем известными иконами: Адамс, Арбус, Брессон, Ньютон. я, вот, <<Экзаелз>> Куделки еле выловил по ибэю, и то, французское издание. <<История Стрит Фото>> Мееровича и Вестербека - аут оф принт, да и вышла она не таким уж и большим тиражом. и с книгами по технике, свету и композиции тоже беда. даже <<Имэдж>> Фримана нужно караулить месяцами, чтобы купить за нормальные деньги. в магазинах одни справочники по кнопкам в очередном ЭОСe, да по фотошопу. и если б приличные книжки по фотошопу, типа Катрин Айзман, нет ведь, один фотошоп для даммиз...

Я просто иногда думаю, что ни хуя мы не христиане, мы - обезьяны, брякающие своими побрякушками в виде фотографий. Есть такое жесткое, но правдивое наблюдение: если обезьяне дать ручку, она никогда не научиться писать. Но если ей дать фотоаппарат, то она может сделать "художественные снимки", но никогда документальные. Есть ценности, которые важнее "побрякушек", точно также как есть поступки, которые делаются ради этих ценностей. Если не верить в это, то мы как были обезьянами, так ими и останемся.

Фотограф является первичным звеном (художник тоже) потому что он является действительным производителем чего-то. Однако в эпоху постмодернизма и маразма Малевича этот вопрос задают критикам, искусствоведам и... даже теперь хозяевам. Хозяин - звучит, конечно, почти криминально в области тонких искусств, но очень правильно, как есть на самом деле...

[Александр Петров]

Нижерасположенные словеса принадлежат хорошим людям и признанным в профессьональном сообществе фотографам Валерию Нистратову (Москва), Валерию Титиевскому (Новосибирск), Вадиму Мармеру (Вермонт), Олегу Климову (Москва). Авторские орфографья и стилистика везде сохранены.

Я больше не могу смотреть и слышать все повторения "интеллектуального маразма" из уст кисейных барышен или унисекс-мальчик-девочек с амбициями истинных ценителей фотографии. Устал слышать обвинения в свой адрес и в адрес фотографии, которая для меня действительно является фотографией, независимо от ее авторства и снятой темы. Все эти люди, которые на самом деле легко заменимы поисковой системой google.com или там rambler.ru на чистом глазу заявляют тебе " не наш формат", "вы не модно снимаете, классика нас не интересует..." и так далее. Как относиться к этому, если вы год снимаете тему, изучаете ее, а потом вам вот такая "поисковая система" заявляет: я не могу говорить о фотографии, которая не представляет собой художественной
ценности"... Вы понимаете, что все это херня про искусство, фотографию и так далее... Можно забыть. Но вот что важно (!): эти "девочки-мальчик" на самом деле своим "шестым чувством" прекрасно ощущают в чем "непотребность" этой самой фотографии, которую вы сняли, непотребность ее как в журнале (газете), так и в других местах. Они никогда не могут вам объяснить почему эта фотография не подходит, почему "плохая"... они просто чувствуют, что это "нельзя"...Они на самом деле и являются "сторожевыми псами" фотографического рынка, того рынка, который мы имеем сейчас: лицемерные жанр, гламурный трэвел и глянецевый арт во всех его проявлениях... А потом найдутся и те, кто спрашивает а кому они нужны эти фотографические изыски, темы, проекты и исследования? Кому нужны новости и репортажи и так мрачно жить, позитив нужен и прочее... Слава Богу, что таких как Рубенс до нас дошло не очень много, иначе бы мы давно скурвились в пошлости и вульгарности.

зеркальная ситуация. в советское время существовал официоз в виде партийной прессы. сейчас партийная пресса заменена на гламурный глянец. это все та же идеологическая пресса - рупор потребителей мифов. разницы никакой. и в той и в другой прессе почти всегда ложь. про фоторедакторов (а точнее их отсутствии давно все известно уже). в искусстве то же самое почти. все говорят про бурный рост кино в совр россии. но фильмов то нет достойных. и в музыке и в литературе то же самое. причем не только в россии.  не думаю что хороших фоторедакторов и на западе больше. это глобальный культурный кризис.

...фотографии не бывают "хорошие" и не бывают "плохие". точно также как люди или даже фотографы;) фотография - это та или иная "сублимация", фиктивно прикрытая документальностью. неужели вы серьезно думаете, что я здесь пытаюсь показать свои фотографии? я никогда и нигде не показываю "фотографии как фотографии", мне это не интересно и мне уж точно не интересно знать подобного рода мнения о фотографиях как своих, так и чьих-либо.

Вот еще главное, что смущает любителей при производстве своих фотографий - общение с людьми, с людьми разной возрастной категории, социального положения, уровня интеллекта и прочее. Наверное, здесь нет определенного правила, но есть одно главное, что объединяет нас всех - умение говорить друг с другом. Я приведу несколько примеров. Голландский фотограф Бертин ван Манен (Bertien van Manen) в 90-х годах снимала книгу о России "Сто лет, сто зим". На всякий случай прежде чем приехать в Москву, она выучила русский язык и могла вполне достойно говорить практически с каждым. Тема ее работы касалась семьи. Вместо того, чтобы жить в гостинице, она жила в семьях москвичей, томичей, казанцев, ростовчан и так далее. Она арендовала у них весьма скромное жилье, как правило комнату и вместе с ними проводила вечера, гуляла по улицам, участвовала в праздниках и повседневной жизни. В итоге получилась книга, книга не только с фотографиями, но и с ее наблюдениями о жизни российской семьи, городов и страны в целом.
Известные российские фотографы-документалисты примерно также поступают, когда снимают провинциальную жизнь, религию и другие "деревенские темы". Однако "проникновение" в семью всегда очень сложный процесс, сложный психологически потому, что фотограф на самом деле преследует не одну цель - найти жилье, а минимум две - снимать семью в которой он живет, причем семья, как правило, не догадывается, что главной целью фотографа является фотография, а не устройство его быта. Сложно психологически потому, что в глазах большинства это выглядит как: пусти свинью за стол, она и ноги на стол. Но этот "комплекс" фотографы легко решают для себя.

Как правило, для обычных людей не требуется показывать вообще какие-либо документы, особенно в деревне. Иногда просто достаточно поговорить, выпить или арендовать комнату для ночлега и перед вами откроется весь быт российской деревни с мельчайшими подробностями.

Наше государство Права человека не может признать на деле, не говоря уж о документальной фотографии. Да я и не уверен, что в этом есть необходимость. Образование - да, просто необходимо. Причем общее образование. Что бы фотография получила "статус" той же живописи, например, фотографии просто необходимо избавиться от комплексов ее "прародителей" для начала, касается ли это арт или документальной фотографии. Был такой порыв во времена Родченко, но то были другие времена и кроме "ракурсов" была реальная необходимость "избавиться" от "станковой фотографии", что пыталась сделать группа "Октябрь", а на самом деле воплотил в жизнь "Магнум".

95 процентов местных фотографов не знают откуда получить нужную информацию им не хватает общения, профессионального общения. А это следствие, не знания иностранных языков, неумения воспользоваться сегодняшними возможностями интернета...
Перечислять можно и дальше, что и почему не знают или не умеют фотографы из глубинки. На мой взгляд здесь все зависит от человека, от его желаний и стремлений. Если человек хочет печататься в Time или Newsweek, он будет там печататься... Главное очень сильно этого захотеть. Повторяю очень сильно.

[Александр Петров]

Нижерасположенные словеса принадлежат хорошим людям и признанным в профессьональном сообществе фотографам Валерию Нистратову (Москва) и Олегу Климову (Москва). В конце – маленькая статья Валерия Щеколдина (Капотня). Орфографья и стилистика везде сохранены.

Проблема в том, что "провинциальный фотограф" чувствует себя провинциально. Чувствует себя в рамках той среды, в которой живет. Если это касается журналистики - да, новостей не так много. Но фотография, документальная фотография, в отличие от репортерской, предполагает, прежде всего, наличие человека как субъекта съемки, а человек одинаково присутствует везде будь то Москва или Тольятти. Это главное, что теряют фотографы на окраинах нашей Родины. Им становится не интересен человек потому как он, якобы, не участвует так ярко в событиях страны. Но это только иллюзия. Именно поэтому я уже не раз замечал, что редко в какой "деревни" встретишь фотожурналиста, но фотохудожника - обязательно...

В России действительно не "паханое поле" в области фотографии. Однако в концепт фотографы уходят по другим причинам - отсутствие пространства для удовлетворения амбиций и творчества в области "документа".


Валерий Щеколдин. Искусство для психопатов

Посещая выставки художественной фотографии, раз за разом убеждаешься — современное постмодернистское искусство в основном делается для понимающих психиатров. Закомплексованные авторы демонстрируют истории своих болезней, а иные здоровяки в угоду деспотической моде мнимые болезни успешно симулируют.
Особняком стоят великие социальные фотографы, которые свой дар посвятили исследованию больного общества, отвергнув личное копание в собственной душе. Они своим творчеством протестуют против самоистребления человечества в войнах; против невыносимой эксплуатации наемного труда в бесчеловечных условиях; против жестокого обращения с заключенными и циничного равнодушия в домах призрения. Они выполняют свою миссию, чувствуя свою личную ответственность перед обществом и стремясь не допустить его тотального озверения.
Что можно про них сказать? Ими можно лишь восхищаться. Сквозь такие залы проходишь как сквозь чистилище. Рядом с подобными мощными выставками натужное и выморочное «искусство» рассыпается в труху. А психологические комплексы фотохудожников, демонстрирующих свои любимые мозоли, а также детские страхи и обиды напоказ для якобы просвещенной публики, не встретят должного сочувствия в сравнении с поистине душераздирающими картинами бедствий миллионов людей, лишенных права на все, в том числе и на жизнь.
Понять закомплексованных фотохудожников можно: у каждого жизнь одна и избавляться от комплексов нужно, а некоторым необходимо делать это именно напоказ. Но зрителям-то зачем листать тома историй их психических болезней? Сопереживать больному искусству, как и читать больную литературу опасно для нашего здоровья, хотя Минкульт нас об этом и не предупреждает.
Но можно взглянуть на это с другой стороны. Цивилизация заводит нас в тупик, и общество от этого болеет. Художники — традиционно изгои общества, совершенно не нужные ему, — громче всех кричат о грядущей опасности, пугая и нервируя своим искусством слабых и беззащитных сородичей. Обеспеченные же и крайне самоуверенные граждане покупают их истерические вопли в качестве авангардного искусства. Художественный ужас делается ходким товаром для ловких торговцев и острой пищей для интеллектуальной, но бесчувственной элиты.
Пока ужас гнездится лишь в отзывчивых головах и концентрируется в музеях и галереях, но со временем он неизбежно выйдет на улицы. Нынешнее искусство, выражая общественное подсознание как барометр, показывает «бурю».
Какой же вывод можно сделать из этих противоречивых суждений? Во-первых, честное авангардное искусство создается не для услаждения его благодушного и беспечного потребителя. Во-вторых, некоторые произведения — не для слабонервной публики, и публику об этом надо честно предупреждать, выделив для их показа отдельные залы. В-третьих, можно подумать и о медицинской экспертизе художественной продукции; подобно тому, как назначена экспертиза генетически модифицированным продуктам. Современное искусство мутирует с катастрофической скоростью, не только предупреждая человечество о грозящих опасностях, но и провоцируя его на шаги в опасном направлении.
В-четвертых, полезно подумать о том, что искусство является третьей сигнальной системой и потому сегодня оно так дико, безобразно, жестоко и безнравственно, что уже выбилось из сил, подавая нам сигналы тревоги, и ревет теперь, подобно корабельной сирене.
Есть, конечно, и здоровое искусство, о нем мы пока не говорим.

[Александр Петров]

Спасибо тем безвестным умникам, что соединили три сообщенья в одно - я не догадался сделать это посредством ответов.
Вдругорядь буду знать, что так взаправду лучше.

[Александр Петров]

Юрий Рост. Сердечная камера

— Есть ли какая-то идеология в ваших фотографиях?
— Ее там нет. Изначально фотография возникла как потребность изобразить реальный мир. То есть возникло техническое средство, которое позволило это сделать. Фотография сама по себе — это просто метод. Она может быть частью прикладной науки, частью ширпотреба, техническим средством. В некоторых случаях она может возвыситься, приблизиться к искусству. У нее есть единственная идеология. Эта идеология передана в названии одного из приспособлений, без которого фотография не может существовать. Это — «объектив». Фотография — это средство передачи некоторого объекта: реального состояния среды нашего мира, которое входит в темную коробку.
Мне представляется, что фотограф, который стремится завоевать позиции искусства, существенно отличается от художника. Художник создает образ из собственных представлений о мире, из собственного видения, а фотограф пользуется только тем, что мир ему предлагает. Ничего другого у него нет. Поэтому все попытки так называемой абстрактной фотографии мне представляются слабым подражанием абстрактному искусству. Когда художник берет фотоаппарат и начинает использовать его как краску, как бумагу для коллажа, она перестает быть фотографией, она становится частью уже совершенно другого художественного произведения. Ее особенность же заключается в том, что фотография так или иначе передает то, что существует в реальности, или то, что фотограф смог увидеть в реальности.
— Чем отличается хороший фотограф от плохого?
— Не тем, что он знает аппарат. Аппарат не знает по-настоящему ни один хороший фотограф, и возможности аппарата, особенно современного, используются им процентов на двадцать. Чем меньше участия человека в делании фотографии, тем она ценнее. Его владение камерой, хорошее знание печати зачастую даже мешает. Возникают спецэффекты, возникают возможности виражирования. Делается попытка приближения фотографии к живописи или графике. Иногда создается ощущение, что все фотографы — люди с огромным комплексом. Они понимают, что фотография — это недоискусство и докручивают ее до состояния «как будто» искусства, придумывая разнообразные приемы уже совершенно из другой области. Хотя на самом деле у фотографии есть своя чрезвычайная ценность, но состоит она лишь в одном: она является «смертью момента». И понимая это, уже что-то можно начинать делать.
— Смертью момента?
— Да, ты снял, и все. И больше ничего нет. Даже если ты будешь снимать кристаллы, которые не изменяются. Все равно этот момент уже убит.

[Александр Петров]

...любой из присутствующих, любой вообще может сделать прекрасную фотография, но он сделает это «случайно», имея хорошую камеру или нет, случайно в отличие от фотографа, кто идет к этому намеренно и делает это сознательно.
Олег Климов.

...вся российская пресса за редчайшим исключением, в то время, как в Чечне с обоих сторон гибли десятки тысяч людей (я имею в виду вторую войну) писала о резчиках по дереву, розовые кофточки, мобильные телефоны и где покушать. Тебе нравится такая журналистика?
Ненавижу обывательский позыв свести фотографию к декоративно-прикладному искусству типа чеканки, когда единственным критерием хорошести снимка является его возможность или невозможность будучи повешенным на стену украсить жилище.
Сергей Максимишин.

А вот список фотографов, рекомендованных Максимишиным для подробного изучения.

jan dago
stanley greene
seamus murphy
bruno stevens
thomas dworzak
antonin kratochvil
larry towell
jan grarup
carolyn cole
alexandra boulat
tomasz gudzowaty
tim clayton
heidi bradner
noel quidu
ilkka uimonen
christopher morris
luc delahaye
gueorgui pinkhassov
james nachtwey
gideon mendel
andrew testa
anthony suau
ron haviv
paolo pellegrin
alex webb
francesco zizola
david guttenfelder
eric rafner
reza
abbas
harry gruyaert

Владимир Семин
Валерий Щеколдин
Николай Игнатьев
Юрий Козырев
Олег Никишин
Сергей Каптилкин
Виктория Ивлева
Александр Земляниченко
Владимир Вяткин
Саша Деменкова
Александр Гронский
Олег Веденин
Вадим Савраев
лександр Стринадко
Ляля Кузнецова
Дмитрий Азаров
Владимир Веленгурин
Анатолий Мальцев
Дмитрий Ловецкий
Сергей Киврин
Евгений Кондаков
Андрей Голованов
Павел Кривцов

[Александр Петров]

Антон, фотожурналистика - это прежде всего повествование о людях. Расклад Максимишина понятен, но в сами по себе знаковые места в каждом городе ничего не значат, а зазвучать они могут только через очеловеченные фотоистории. Есть такая философская метафора - мир в капле воды. Ты находишь свою каплю и, повествуя о ней, повествуешь о мире, в котором эта самая капля существует.
Антон, позволю себе еще несколько слов о фотографии.
Это, несомненно, язык общения. Язык фотографии скуп - свет, остановленное мгновение и цвет. Вот, пожалуй, и весь инструментарий. Есть, конечно, еще композиция - но это скорее врожденное, чем благоприобретенное.
Совершенствоваться в нашем языке помогает знание фотографических техник и практик. Собственно этому и пытаются учить вас мэтры. Но чему они вас не научат - это смотреть на мир своими глазами. Коварство нашего дела и в том, что мы говорим всем, а слышат нас только те, кто услышит. И чтобы слышали больше, мы должны быть интересны в своих суждениях. Поэтому как любой язык, фотография невероятно субъективна и фотографии, запущенные нами в мир живут уже своей жизнью. При этом свет их славы, или горечь поражения неизбежно прилетает к нам.

Только из злости хорошим фотографом не стать. Нет смысла. Я уже говорил, что фотография - это язык, его постичь, как некую теорию, как тайну, которую хочется если не потрогать, то хоть понять - это можно, и это не так трудно. Но вот свободно изъясняться на этом языке - тут одной злости маловато будет. Надо заболеть этим, чтобы болезнь эта перевернула тебя самого. Вот ты не любишь людей, а фотография с большой буквы без этого - пародия на род человеческий, ходульная схема, муляж без духовного наполнения. И если любовь к фотографии способна переменить твое отношение к людям, то это и есть сверхзадача, ради которой имеет смысл заглянуть внутрь себя, чтобы понять, а не слабо.

Я ведь говорю не о любви к близким и родственникам, и не о любви ко всему человечеству.
Говоря о любви в фотографическом процессе, если так можно выразится, надо быть не безразличным, надо испытывать некий интерес, если ты не приемлешь слово любовь, к тому, с кем общаешься во время съемки. Надо уметь удивляться, как ребенок, надо проявлять к человеку внимание, терпение и понимание. Если этого нет, то лучше снимать таракашек, букашек, - здесь не обязательно вклю,чать чувства, можно обойтись только светом и композицией.

Если рассматривать фотографию с точки зрения остановленного мгновения, то можно себе представить, что жизнь любого, даже самого маститого фотографа, укладывается в считанные минуты.
И с другой стороны, всем нам хочется, чтобы фотография, каждого из нас была в большей степени "от ума". Но представить себе, что можно контролировать процесс съемки от ума в долях секунды - это иллюзия.
Так можно ли включать мозги - сознание - в процессе съемки?
Если разложить всю технологию фотографического процесса с точки зрения мозгов - сознания и души - подсознание, то можно с определенной долей уверенности утверждать, что мозги включаются на этапе до - сценарий предстоящей съемки и после - фоторедактирование отснятого материала. А вот в процессе съемки - можно полностью положиться на свою душу - или иначе подсознание и полностью ему довериться. И вот здесь, как мне кажется, твоя философия о как бы нелюбви к людям может сыграть с тобой злую шутку. Ты в этом случае снимаешь образ, который по сути своей является БЕЗРАЗЛИЧИЕМ. Ты сам остановил бы свой взгляд на фотографии, на которой представлено это самое БЕЗРАЗЛИЧИЕ?
Как быть?
Антон, есть еще один очень коварный подводный камень в нашем непростом деле.
Не имея возможности снимать от УМА, мы всегда снимаем от ДУШИ. И здесь получается интересная штука - мы тем самым снимаем, в иносказательном смысле, "историю своей болезни". В духовном понятии этого определения, конечно.
И если ты в душе только и думаешь о том, как бы не вляпаться в ЛЮБОВЬ, ты станешь нажимать кнопку камеры в моменты, которые условно можно обозначить как АНТИЛЮБОВЬ. Спектр этого понятия очень широк, но в эмоциональном смысле очень узок.
Есть ли выход?
Если заменить понятие ЛЮБОВЬ понятием ИНТИРЕС, то ситуацию можно поправить.
Здесь мы можем апеллировать более широким спектром духовно -интеллектуальных взаимодействий как с конкретным человеком, так и человечеством в целом.
Уместна СИМПАТИЯ, ИРОНИЯ, САРКАЗМ, со всеми оттенками этих понятий. Как ты полагаешь, в твоем поведенческом репертуаре могут иметь место названные душевные потуги?
Если да - включай их смело в процессе съемки и народ к тебе потянется.

Владимир Дубровский.

[Александр Петров]

«Я видел, как рисует мастер каллиграфии. Его ассистенты очень долго подготавливают бумагу, кисти, иногда даже проводят несколько полос кистью, чтобы убрать лишнюю краску. Я видел, как женщина становилась в носочках-таби на полосе рисовой бумаги, - на бумаге образовывались складки, - потом делала резкий жест кистью, потом бумагу куда-то уносили, видимо, выбрасывали, и она снова делала этот резкий жест. Это повторялось не менее пяти раз. И я подумал – как это похоже на фотографию, - мы тоже снимаем один сюжет несколько раз, выбираем один кадр и остальное выбрасываем. Мастер провоцирует случайность, сливается с ней в едином жесте».
«Помните, как у Картье-Брессона? Когда стреляешь в зайца, надо превратиться в зайца. Фотограф - как кошка, которая выглядит ленивой и медитативной, и вдруг она делает резкий бросок. Фотограф должен быть или ленивым и медитативным, либо совершать резкий бросок. Крайности – классная вещь! Надо оставаться задумчивым и при этом держать себя под контролем, успевать быть страстным и наблюдать за собой»
«...Свободная фотография – когда ты забываешь, чего от тебя хотят, ты под властью ситуации. Художнику не должно интересовать ничего, кроме того, что ему самому интересно. Как Картье-Брессон, который пошел снимать прибытие короля и не снял самого короля. Его можно назвать непрофессиональным фотографом – он снимал то, что хотел. И создал свой мир, и показывал его честно – так, как видел. Он не менял объективов, не впечатывал, он снимал на 50 мм, - и создал свою школу. Называл себя анархистом, но не в современном понимании – самым святым он считал свободу. И никогда не давал советов».
«...Я снимаю в режиме «p». Это важная вещь – вы фотограф-профи, у вас большая вспышка, но вы должны опуститься до уровня любителя, уравняться с ним в возможностях, просто выражая свое отношение к миру через собственный жизненный и духовный опыт. Если Вы зависите от редактора – снимайте на «m», а если нет – то на «p».
«...Как я попал в «Магнум? Был 1988 год. Одна тетечка, которая неизвестно почему решила мне помогать, спросила, не хочу ли я познакомиться с Сальгадо. Мне нравился Сальгадо, он блестящий репортер, он четко видит ту единственную точку в пространстве, где должна оказаться камера. А я как раз напечатал фотографии с негативов, привезенных из Москвы. Я пришел в «Магнум». Сальгадо спросил: «Ты, наверное, хочешь попасть в «Магнум»? «Да нет», говорю. Сальгадо мои фото посмотрел и говорит: «Классные». «Себастьян, - спрашиваю я, - а тебе не кажется, что эти фото антисоветские?». «Нет, - говорит, - это художественная фотография, смелее, чувак, показывай. Но в этом году мы в «Магнум» не принимаем». Пока шло время, я еще в 2-3 агентства ходил – меня не приняли. Тогда было много конкурсов – «Ньепс», «Кодак». Я победил на конкурсе и получил 50 тысяч франков. На эти деньги можно было жить.»
«Когда я попал в «Магнум», мне показалось, что я просто выиграл еще один конкурс. Но через какое-то время меня начали спрашивать: «Почему ты ничего не делаешь? Вот землетрясение в Армении – почему ты туда не едешь?». «А у меня, - говорю, - паспорт советский, меня не пустят». В общем, пришлось организовывать репортажи, а я тогда снимал пейзажи и натюрморты. Мне Тонино Гуэрра однажды сказал: «Классно, но ты живешь в таком мире, надо его снимать!». А мне нравилось смотреть внутрь себя, а не приставать к людям...».
«...Мои первые цветные репортажи были из бань – фейерверк радуг и брызг. Я был очарован, вернулся в раздевалку и взял фотоаппарат, забыв, что в нем цветная пленка. Я не знал тогда, что буду цветником».
«Я на цвет при съемке вообще внимания не обращаю – только на свет и на состояние, снимаю атмосферу».
«...Все фотографии – это подарки, которые мы получаем. Я смотрю при съемке на одно – а в кадре возникает другое. Надо уметь деконцентрироваться».
«...Что приносит фотография? Деньги? Но тогда лучше сразу идти в финансовый вуз. Удовлетворение честолюбия? Этого мало. Если Вы подражаете тому, что Вам интересно, Вы можете даже сделать лучше, чем первоисточник – но никто не обратит на это внимания, потому что вы не захотите двигаться дальше и будете сидеть на достигнутом, как царь горы. Но есть еще и любознательность, есть вопрос: «Что дальше?». Это качество в себе можно развить. Я, например, не родился визуальщиком, и, когда перед поступлением во ВГИК пошел в первый раз в жизни в Пушкинский музей, то мне там ничего не понравилось. Когда я впервые увидел «Андрея Рублева» Тарковского, то не досидел до конца и решил, что учительница в школе говорила правду – это плохо, это антисоветчина. Но однажды я случайно попал на «Солярис». Думал, что просижу минут 15 и уйду. Прошло 15 минут, и весь зал встал и пошел. А я остался. Я словно вошел в резонанс и чувствовал, что «Солярис» - это как послание для меня одного, меня это перепрограммировало, и я зажил жизнью, где были Бах, Вермеер и Тарковский, - спиритуальный меланхолический круг».
«...Есть ли у меня талант?» - вопрос вторичный, главный вопрос – «Есть ли во мне страсть?». Фотография не должна быть первичной целью – первичной целью должен быть процесс познания мира. Я видел много трагедий, связанных с тем, что первичной целью становилась фотография».

Георгий Пинхасов.

[artyom_b]

Александр, спасибо за очень интересные мысли уважаемых людей.
Если позволите, продолжу тему...

Павел Маркин
Последняя пленка еще не проявлена

1

"Я стопроцентный фотокорреспондент. И был им всю сознательную трудовую жизнь, отработав четверть века в газете «Смена», 10 лет — в еженедельнике «Ленинградский рабочий», три года — в издательском доме «Калейдоскоп». И сегодня продолжаю трудиться специальным фотокорреспондентом газеты «Россия». Хотя поиск главной профессии в жизни, прямо скажем, был долгим. Я успел поработать портным, закройщиком, грузчиком, художником, воспитателем в пионерском лагере, учителем черчения и рисования в школе, завхозом и даже поваром. Но с фотоаппаратом не расставался никогда. Мне кажется, все эти трудовые навыки не пропали зря. Это расширило мои познания во многих областях нашей жизни и косвенно помогает в повседневной работе.

Если театр начинается с вешалки, то фотожурналистика, как бы это ни странно показалось с первого взгляда, с гардероба. Это фотохудожник или мастер рекламной фотографии у себя в студии или на пленере может одеть все, что заблагорассудится. А попробуй фотожурналист на правительственную съемку прийти в рваных джинсах или кожаной ковбойской шляпе (наподобие той, в которых любят щеголять фотомастера Гильдии рекламных фотографов). Боюсь, для осмелившегося на подобный шаг это будет первая и последняя съемка, скажем, в кремлевском пуле.

А представьте подобную картину в театре. Пришел фоторепортер на съемку в привлекающем внимание костюме и во время спектакля начинает дефилировать вдоль сцены в поисках интересного кадра. Спектакль обречен на провал... Все внимание зрителя будет приковано только к репортеру, если его в ту же минуту не выгонят администратор, билетерши или сами зрители. Фоторепортер должен быть незаметен для окружающих. И в то же время постоянно находиться в эпицентре события. Никаких ярких или броских деталей в одежде. Лучше всего для этого подходят черные или серые тона.

Еще долго здесь можно рассуждать об одежде для работы в дождь, снег, в суровый мороз или жару. Причем каждый вариант касается и фотоаппаратуры. Приведу самый простой пример: немыслимо работать, скажем, в Кот-д'Ивуаре с фотоаппаратурой, приобретенной в Москве или Владивостоке. Для этих условий нужен фотоаппарат только в тропическом исполнении... А на полюсе холода фотоаппаратуру перед тем, как забраться в тепло, приходится оставлять на улице, а в помещении снимать второй камерой.

Теперь о фотоаппаратуре. В работе репортера это святое! Это первооснова успешной работы. Да, учиться азам можно и со «Сменой», и с «Зорким», и с «Киевом» (только не с «мыльницей»). А вот профессиональный фотоаппарат должен быть надежным и безотказным. Ни при каком варианте не должно быть сбоя. Наиболее опытные коллеги на самые ответственные съемки всегда берут две камеры. Особенно когда речь идет об экстремальных видах съемки или скоротечных событиях, когда даже некогда поменять объектив.

Сегодня работа фотокорреспондента уже немыслима без знания иностранного языка, а то и двух-трех. Фоторепортер должен быть на ты и с компьютером, и с различными цифровыми технологиями. Фотокорреспондент сегодня — это универсальный солдат, для которого не существует невыполнимых задач. Фотожурналист должен обладать колоссальным запасом знаний в самых различных областях: в политике, экономике, промышленности, сельском хозяйстве, спорте, различных видах искусства... Фотожурналисту приходится работать во многих жанрах: это и портрет, и натюрморт, и пейзаж, и репродукция, и макросъемка, не говоря уже о репортаже. Кроме того, фотожурналисту под силу и художественная фотография (достаточно в качестве примера вспомнить работу фоторепортера Associated Press Дмитрия Ловецкого — ангел Александрийского столпа на фоне луны), и рекламная съемка (например, снимки для различных фирм фотокорреспондента EPA Анатолия Мальцева). А вот чтобы рекламный фотограф или мастер художественной фотографии по заданию редакции смог сделать обычный репортаж из трех кадров с митинга или с заводской площадки — такого не припомню...

Фотожурналистика — это не каста. Фотокорреспондентом может стать любой человек, если у него есть желание и искорка таланта. Важно рассмотреть ее и развить. Но это немыслимо без колоссальной работоспособности, что, к сожалению, все реже и реже я наблюдаю у современной молодежи. «Ни дня без кадра» — это не просто крылатое выражение, а еще одна аксиома в работе фоторепортера. Один из моих учителей постоянно мне говорил: «Павел, когда ложишься спать, положи фотоаппарат под подушку. Вдруг приснится что-то интересное, а камеры под боком нет как нет...»

Стоит только без фотоаппарата выйти из дома, и тут же видишь: вот он, твой несостоявшийся «кадр века». И нельзя идти на репортажную съемку с супругом, с другом. В самый нужный момент он обязательно влезет в кадр. И никакая дрессура здесь не поможет... И с авоськой ходить фотокору противопоказано — руки должны быть всегда свободны для работы с камерой.

Еще одна сверхзадача — нажимать на спусковую кнопку в нужный момент. Это самый таинственный и кульминационный этап создания любой репортажной фотографии. Можно несколько тысяч раз во время футбольного матча или теннисного турнира нажать на спусковую кнопку и ни в одном кадре не будет ни мяча, ни нужных эмоций. Самое главное для фотокорреспондента поймать то самое неповторимое мгновение. Очень важно научиться нажимать спуск в нужный момент. И никакая автоматика здесь не поможет — ни автофокус, ни серийная фотосъемка. Я называю это «предчувствием праздника». Вот когда где-то под солнечным сплетением накатывается чувство — «Нажимай!» — и ты выполняешь внутреннюю команду, ты на коне!"

[artyom_b]

2

"Необходимо также обращать внимание на уникальность, актуальность и новизну запечатленного события. Самый удачный вариант на съемке, когда ты один становишься свидетелем какого-то события. И никто из коллег не дышит в тебе затылок и не умоляет: «Дай снять, подвинься чуть в сторону...» Немаловажны при этом авторская позиция и уровень воздействия при восприятии той или иной фотографии. Очень важно, если фоторепортеру удалось создать какую-то недосказанность в кадре. Когда зрителю или читателю необходимо самому для себя решить: а что же произошло дальше, после создания кадра. И, наконец, «затрагивает ли фотография за живое».

Фотокорреспондент на то и мастер своего дела, что он может выполнить любое задание редакции. Портрет политика, бизнесмена, академика или простого рабочего, популярного актера, пенсионера только тогда станет шедевром, когда репортер смог найти общий язык со своим героем. И только когда портретируемый становится соавтором вашей работы. Это очень сложная задача. Молодежь сегодня великолепно научилась общаться с компьютером, а в разговоре даже между собой, увы, использует минимальный запас слов: «типа», «короче», «блин», «подфартило»...

Фоторепортер, даже самый талантливый, на любой съемке нарушает привычный ход события. С его появлением все запланированное Всевышним начинает протекать уже по другим законам, и задача фотокорреспондента сделать так, чтобы этот урон был минимальным. Здесь и одежда должна быть «маскировочной», и поведение неприметным, и срабатывание затвора аппарата практически неслышным, и приплюсуйте сюда еще добрый десяток нюансов, которые следует учитывать.

Нет, я не перечеркиваю композиционное и ритмическое решения кадра, умение использовать глубину резкости (а это важнейшая «краска в палитре» любого фотомастера) и работы с цветом и светом. Только после того как ты сделал кадр в нужном месте и в нужный момент, можно рассуждать о зрительных центрах, о доминантах и технических «наворотах» (сверхдлинная или очень короткая выдержка, съемка с проводкой, зумирование при длительной выдержке, синхронизация по первой или второй шторке...). Это как само собой разумеющееся, впитанное с молоком матери. Все это вырабатывается в ходе повседневной работы и в обсуждениях своих фотографий с самым разным зрителем.

Конечно же, нельзя забывать о точке съемки — верхняя, нижняя, с уровня глаз... Особенно когда мы оцениваем фоторепортаж или фотоисторию. Но в последнем варианте немаловажно и использование «арсенала» объективов с различным фокусным расстоянием. И формат кадра здесь тоже играет роль. И на какую пленку (или файл) ты снял центральный кадр своей фотоистории — на черно-белую или цветную.

Самое главное достижение сегодняшнего дня — это приход цифровых технологий. Сегодня они позволяют не только моментально проконтролировать качество снимка, но в считанные секунды передать фотоматериал на другой конец земного шара. «Цифра» наступает семимильными шагами. 10 лет назад я был первым в Петербурге фоторепортером, который начинал работать с цифровой камерой. Тогда коллеги смеялись надо мной и утверждали, что никогда не изменят фотопленке.

Но пленка, на мой взгляд, останется навсегда. Особенно черно-белая. Ни один специалист сегодня со стопроцентной гарантией не может сказать, сколько будут храниться файлы на том или ином цифровом носителе. Некоторые диски уже через 10–12 лет начинают «шелушиться», всевозможные накопители вдруг начинают давать сбои. Даже цветные пленки и отпечатки выцветают всего за 15–20 лет. Здесь я всегда вспоминаю фотокорреспондента журнала «Огонек» Николая Ананьева. Еще в начале 1950-х годов он один из первых на берегах Невы начинал осваивать секреты работы на цветных фотоматериалах. К концу жизни у него не было ни одного негатива, ни одного отпечатка: все созданное за полвека бесследно исчезло... Черно-белые же материалы, если они правильно обработаны, хранятся в архивах, музеях и галереях уже более 150 лет.

Фотография — это сильнейший наркотик. Если кто-то на него «подсел», то это уже становится диагнозом. На месте специалистов Министерства среднего и высшего образования я бы ввел предмет «светопись» как обязательный, с первого класса, если не с детского сада. Фотография, если правильно поставить дело, увлекает и становится страстью до последнего вздоха. Сколько можно было бы в этом варианте отвлечь от пагубных привычек наших сыновей и дочерей...

Но это и тяжелейший хлеб. Здесь нужны очень сильные тылы. Не каждому супругу понравится, когда ты работаешь от зари до зари, когда нет выходных, а зачастую и отпуска. И не всякому понятно, когда ты в очередной раз идешь на съемки уникального концерта или спектакля и при этом «не слышишь», что творится в зале или на сцене. Все твое внимание там — в видоискателе, в поисках очередного кадра. И только когда рассматриваешь готовые отпечатки или оцениваешь съемку на экране ноутбука, начинаешь ощущать и переживать увиденное."

[artyom_b]

3

"И еще один очень важный момент, на который молодежь почему-то не обращает внимания. Фоторепортер должен постоянно творчески подзаряжаться. В привычку должно войти посещение не только новых фотовыставок, но и самых различных музеев и вернисажей. Везде, в любом произведении искусства, даже самом авангардном или футуристическом, можно найти толчок к чему-то новому в своем творчестве. Нет, я не призываю кому-то подражать. Поэтому постоянно твержу своим студентам прозорливое четверостишие Владимира Маяковского:

Дорогие поэты московские,
Я вам заявляю любя,
Не делайте под Маяковского,
А делайте под себя.

Самая высокая оценка лично для меня, когда кто-то из коллег узнает мои работы, «замаскированные» литературным псевдонимом. Да, на первых порах учебы можно дать несколько заданий по созданию фоторабот в подражание великим фотомастерам. Но не более того. Повседневно изучать творчество величайших фотомастеров всего мира (сегодня это стало гораздо проще с помощью Internet) — это одно, а поиск своего собственного изобразительного языка — это уже сверхзадача в учебном процессе.

Сегодня интерес к профессии фотожурналиста возрос. Особенно это заметно в последние годы (ведь деканом фотофакультета я работаю уже без малого четверть века). Каждый год мы принимаем 150 абитуриентов на первый курс. А самое странное в этой истории, что большинство желающих сегодня — девушки. Пока я не могу найти объяснения этому феномену. Совсем еще недавно на слуху в нашем профессиональном цехе было только одно имя — Майя Скурихина. А сейчас их сотни, если не тысячи представительниц прекрасной половины человечества. Причем очень талантливых. Достаточно назвать несколько наших выпускниц: Александра Деменкова («Лучший фотокорреспондент 2006 года»), Аня Майсюк, Татьяна Котова, Елена Бледных, Ольга Миркина (неоднократные победители всевозможных фотоконкурсов), Мадина Астахова (призер I Международного фотоконкурса имени Карла Буллы), рекламный фотограф Светлана Петрова, бильд-редактор газеты «Нью-Йорк Таймс» Людмила Кудинова. А какие у нас преподаватели: бильд-редактор газеты «Деловой Петербург» Анна Федотова, бессменный куратор и организатор всевозможных фотопроектов Солмаз Гусейнова!

Вы, конечно, сразу спросите, а зачем, к примеру, Санкт-Петербургу такое количество фоторепортеров каждый год. Но все дело в том, что уже к концу первого года обучения у нас в лучшем случае «выживает» половина студентов, а к окончанию факультета их остается и того меньше. В конце концов, в большую фотожурналистику приходят только пять-десять выпускников (Сергей Максимишин, Анатолий Мальцев, Замир Усманов, Дмитрий Соколов, Александр Николаев, Евгений Асмолов, Сергей Куликов, Елена Пальм). Большинство остаются отличными фотохудожниками (Евгений Раскопов, Дмитрий Конрадт, Марианна Мельникова, Дмитрий Горячев) или рекламными фотографами (Светлана Петрова, Игорь Смольников). Иные уходят в тележурналистику (Дмитрий Запольский, Игорь Ленкин), а кто-то находит себя в качестве главных редакторов (Николай Донсков, Юрий Сунцов). Хотя на факультете пока нет кафедры бильд-редакторов, но наши выпускники заполняют и эту нишу.

первую очередь не выдерживают «говоруны» — специалисты-энциклопедисты, которые знают все и обо всем, но когда дело доходит до конкретного задания или экспресс-съемки, они тут же находят тысячи причин, чтобы не выполнить учебное задание. Уходят люди необязательные, непунктуальные и жадные. Эти три качества неприемлемы в фотожурналистике. Попробуй фотожурналист опоздать, скажем, на спуск нового корабля. Что он сможет снять? Как он будет оправдываться в редакции? Раз не выполнил ты задание, два, и с вами тут же расстанутся.

А жадность при чем, спросите вы? Жадность эта особого рода. Пришел молодой фотожурналист на премьеру спектакля, хорошо поработал, а на следующий день возвращается в труппу и начинает... продавать свои фотографии артистам. С полной ответственностью могу сказать, что на следующую премьеру его вряд ли пригласят, какими бы гениальными его фотографии ни были. Очень многое в работе репортера значат связи, которые нарабатываются десятилетиями.

Очень большую роль в учебном процессе играет и само общение между студентами. Это сообщество по интересам. Люди знакомятся, обмениваются опытом и знаниями, становятся коллегами, друзьями (и даже супругами). Окончив факультет, они уже не могут существовать без этой ауры, и вновь и вновь приходят на практические занятия, на зачеты, лекции, мастер-классы, на фотовыставки, фотоконкурсы, а то и на экспресс-съемки, чтобы еще и еще раз потягаться в мастерстве с более юными коллегами.

В конце мастер-класса хочется пожелать будущим фотокорреспондентам, и особенно молодым, только одного: ни дня без съемки! И самое главное, чтобы у каждого из вас был свой творческий почерк, чтобы ваши снимки были узнаваемы и каждый специалист мог сказать: это снял великий Иванов, Смирнов или Сидоров."

Оригинал статьи с фото автора: http://prophotos.ru/masterclass/6659-poslednyaya-plenka-esche-ne-nbsp-proyavlena

[Александр Петров]

Ага, Павел Михайлович славный человек, у него учились несколько моих товарищей. Он уже старенький, увы.